— Ты единственная причина всех моих проблем! — прорычал муж. — Ты меня раздражаешь! Уйди, чтобы я тебя не видел!
— Что я опять сделала не так? — спокойно спросила Зина.
— Ты все делаешь не так! — Борис посмотрел на жену таким тяжелым взглядом, что она невольно отшатнулась.
— А все-таки? Котлеты пересоленные, борщ холодный, чай несвежий? Что не так-то, Борь?
— Я тебя миллион раз просил, чтобы ты подавала мне только свежеприготовленное! Почему опять вчерашнее подаешь?
— Боря, я же вчера сварила целую кастрюлю борща! Мы же его еще не съели! Кроме того, вчерашний борщ гораздо вкуснее свежего.
— Вот сама и ешь свой вчерашний борщ! — рыкнул муж. — А я не для того корячусь по двенадцать часов и тащу на себе тебя с твоим отросшим пузом, чтобы ты меня помоями кормила!
Зина смотрела на Бориса широко раскрытыми глазами. У него был вспыльчивый характер, и они порой ссорились, но так грубо он с ней еще не говорил.
— Что значит отросшее пузо, Боря? — спросила она.
— Я вынашиваю твоего ребенка… Ты же хотел детей, Боря! — почти плача закончила она.
— Вот только не надо вываливать на меня свое бабское! — вспылил Борис. — Ребенка она вынашивает…
– Не смей шантажировать меня свой беременностью! — он рявкнул так, что у Зины зазвенело в ушах. — А если еще раз подашь мне несвежую еду, я тебе все это вылью за шиворот! Уяснила?
Усилием воли Зина взяла себя в руки. Плакать при нем девушке не хотелось, тем более ей показалось, что именно этого Борис и добивается. Встав из-за стола, она помыла за собой посуду и холодно сказала:
— Уяснила. У тебя был тяжелый день, и ты решил сорваться на мне. Я понимаю, у всех бывают сложные дни. Но обслуживать тебя в таком состоянии я не буду. Чай наливай себе сам. И посуду за собой тоже сам мой.
— Еще чего! — хмыкнул Борис. — Кухня – это ваше бабское дело. Если я тебе завтра утром скажу, что денег тебе не дам. И бери их, где хочешь, что будешь делать?
— Попрошу в долг у родителей, — ответила Зина.
Под тяжелым взглядом мужа она скрылась в гостиной. Спустя минут десять в комнату вошел Борис. Немного помявшись возле дивана, на котором сидела жена, он присел рядом и робко взял ее за руку.
— Слушай, зай… Прости меня, а? — попросил он, заглядывая ей в глаза. — Не знаю, что на меня нашло… Прости, пожалуйста…
Борис говорил искренне, а Зина не могла сердиться долго, кроме того, она очень любила мужа. Супруги обнялись, но потом идиллию снова нарушил Борис:
— Вообще, если бы ты меня не выбесила с этим борщом, этого не было бы. Ты правда меня сильно раздражаешь в последнее время… Но я тебя очень люблю! И я постараюсь держать себя в руках. Только не беси меня больше, ладно?
Зине хотелось сказать ему многое, но понимая, что за этим последует новый взрыв, она только кивнула.
***
Несколько дней спустя Зина поехала на плановый осмотр в женскую консультацию. По независящим от нее обстоятельствам она задержалась там и приехала домой почти на два часа позже, чем думала.
Немного отдохнув и перекусив, она спешно принялась за готовку. Борис должен был приехать через час, и на ужин ей хотелось побаловать его штруделем и шарлоткой. Первое блюдо она приготовила быстро, а вот с пирогом немного припозднилась, когда муж пришел, шарлотка все еще пеклась.
— Почему не готов пирог? — недовольно поморщился Борис.
— Потому что я вернулась из женской консультации позже.
Муж завелся с пол-оборота:
— А почему ты приехала позже? Раньше свои бабские дела не могла решить, что ли?
Изо всех сил стараясь сдерживаться, Зина ответила:
— Я задержалась там по независящим от меня обстоятельствам. Поверь, со своей стороны я сделала все, чтобы попасть домой вовремя и накормить тебя ужином.
Она вдруг поймала себя на том, что тоже повысила голос. Наверное, стоило бы остановиться и промолчать, но давали о себе знать усталость и обида.
— Знаешь, как тяжело передвигаться, будучи в положении? Еще и ты тут предъявы кидаешь постоянно! — взвилась Зина. — Ворчишь и ворчишь! Ни поддержки от тебя, ни помощи!
— А не сама ли ты виновата в том, что я на тебя ворчу? — ощетинился муж. — То с этим делом отказываешь, то помои какие-то подаешь, то опять своим животом шантажируешь!
Шарлотка к этому времени уже испеклась, когда Зина подала мужу чай с пирогом, он нахмурился:
— Ну и как ее есть? Она же горячая!
— Не хочешь — не ешь, — вздохнула жена.
— И не буду!
Демонстративно отставив тарелку с пирогом, Борис залпом выпил чай, с грохотом отодвинул стул и ушел в гостиную.
Минут через пятнадцать он вернулся и снова умолял простить его. Муж не уходил до тех пор, пока Зина, тяжело вздохнув, не сказала, что прощает.
***
В субботу супруги поехали в супермаркет. Список они составляли вместе, но Борис, наблюдая за тем, как наполняется тележка, то и дело недовольно хмурился.
Зине уже давно нестерпимо хотелось поесть селедки. Но когда однажды муж по ее просьбе привез ей пару штук целиком, она не смогла их приготовить — от вида внутренностей рыбы ее начинало сильно мутить. Поэтому на сей раз женщина решила взять уже очищенную селедку.
Увидев, как жена кладет продукт в тележку, Борис возмутился:
— Зачем это тебе?
— Да просто… Селедки захотелось.
— А чего целую не взяла? Она дешевле как-никак.
Муж говорил довольно громко, и на них уже стали поглядывать. Подойдя к нему немного ближе, Зина сказала:
— Потому что меня сильно мутит от вида внутренностей.
— Ой, не сочиняй! — отмахнулся Борис. — Мутит ее… Ты просто, во-первых, хочешь, чтобы я потратил на твои хотелки как можно больше, а во-вторых, тебе просто лень ее чистить. Возьми целую, я тебе говорю! И так набрала всякой бесполезной ерунды!
— Пожалуйста, говори тише, на нас люди смотрят, — стараясь не расплакаться от обиды, попросила Зина.
— А что, стыдно? — усмехнулся муж.
Поймав несколько сочувствующих взглядов, женщина холодно ответила:
— Да, стыдно! За тебя!
Развернувшись, она вышла из магазина, на улице было тепло и солнечно. Прохаживаясь возле магазина в ожидании мужа, Зина предавалась невеселым размышлениям. Она никак не могла понять, что произошло с ее когда-то добрым, внимательным и заботливым мужем. Когда хмурый, угрюмый Борис, неся несколько пакетов с продуктами, подошел к машине, она рискнула спросить:
— Боря, что с тобой случилось?
— Со мной? Если не учитывать, что я один тащил четыре тяжелых пакета и устал, то ничего, — буркнул он, садясь за руль.
— Почему ты так изменился ко мне?
— Как я изменился?
— Ты стал очень грубым.
— Господи… — хохотнул Борис. — Тебе что, уже замечание нельзя сделать? Я не обязан ходить перед тобой на цыпочках и потакать всем твоим закидонам!
— Я не прошу ходить передо мной на цыпочках. Я просто хочу нормального, человеческого отношения к себе.
— А ты его заслуживаешь? — голос мужа вдруг стал резким, почти металлическим. — У меня от тебя одни проблемы!
— Ты не в первый раз уже говоришь мне об этом, но никакой конкретики я не слышу. Какие я создаю тебе проблемы?
— Да полно проблем с тобой! Ешьв две глотки, то одно тебе надо, то другое. Столько непредвиденных трат, а помощи никакой! Целый день дома сидишь и все равно почти ничего не успеваешь по дому! На первом месте у тебя твой живот, а муж побоку! Чуть что, я беременная, мне нельзя, — в голосе Бориса теперь звучала сильная обида. — Так почему я должен относиться к тебе как-то иначе?
Оставшуюся часть пути они провели в молчании, а на следующее утро Зина взяла легкую сумку, положила туда кое-какие вещи и, предварительно созвонившись со свекровью, отправилась к ней.
***
Ирина Павловна жила в двух кварталах от их с Борисом квартиры. Невестку она очень любила и в конфликтах с мужем всегда занимала ее сторону. Увидев Зину в расстроенных чувствах, свекровь ничего не стала спрашивать, разве что предложила выпить чаю. Немного придя в себя, женщина рассказала все сама.
— Да уж… — покачала головой свекровь. — Рожать тебе, а клинит его.
— Можно я побуду у вас хотя бы пару дней? — попросила Зина.
— Конечно, Зиночка. Оставайся здесь столько, сколько нужно, — улыбнулась свекровь. — Ну а ему я выпишу, конечно, хороших люлей.
Немного погодя Ирина Павловна рассказала, что ее недавно ушедший в иной мир супруг вел себя точно так же.
— Мог обругать при всех, мог кружкой мне в голову швырнуть. Однажды тарелку с борщом бросил в стену, потому что он якобы недосоленный был… — негромко говорила она. — Боря отца не любил. И когда подрос, начал меня защищать… Вот уж не думала, что ему отцовский характер по наследству передастся…
Зина позвонила мужу и сказала ему, что пока какое-то время побудет у свекрови.
— Не хочу тебя раздражать, — сказала она. — Тем более что от меня у тебя одни проблемы.
Борис начал было возмущаться, но Зина повесила трубку. Вечером следующего дня он приехал к матери. Поначалу Ирина Павловна даже не хотела пускать его на порог, но он сказал, что в таком случае будет ночевать под дверью.
Зина встретила мужа очень холодно. Только когда он, умоляя ее вернуться домой, попытался встать на колени, она сказала:
— Боря, прекрати этот цирк. Хорошо, я поеду с тобой. Но если ты снова начнешь повышать на меня голос, я уйду от тебя.
Борис заверил Зину, что он больше никогда не обидит ее, и теперь все будет хорошо.
***
Вскоре Зина родила красивого здорового мальчика и практически все внимание уделяла теперь ему. Борису это очень не нравилось, а на любые просьбы жены помочь ей хоть немного по дому он фыркал:
— Дети, кухня, дом — это ваша бабская зона. Я деньги зарабатываю и содержу вас обоих, хватит с тебя и этого!
Сыном он совершенно не интересовался. А когда однажды вечером маленький Миша расплакался, Борис демонстративно прибавил звук телевизора. Через минуты три он грозно прорычал:
— Ты угомонишь его или нет? Вы мне телевизор не даете посмотреть!
— Ты думаешь, он специально плачет, чтобы побесить тебя? — огрызнулась Зина.
— Успокой его! — велел муж. — Что ты за мать, которая не может успокоить своего сына?
— Он и твой сын тоже!
— Мой ли? — тонко усмехнулся Борис.
Выяснять отношения было некогда, однако когда Миша затих и уснул, Зина подошла к мужу и спросила:
— Уточни, пожалуйста, что ты имел в виду?
— Ничего не имел, — раздраженно отозвался он. — С языка сорвалось. Но ты сама виновата, это ты провоцируешь меня постоянно на такое!
***
Прошло еще какое-то время, Борис по-прежнему игнорировал сына, чуть что срывал злость на жене, а потом просил прощения и обещал исправиться.
Однако их отношения стремительно ухудшались. Если первые недели после рождения ребенка Борис и старался контролировать себя, то сейчас все возвращалось на круги своя. Особенно сильно его раздражал крик младенца, в эти минуты он был сам не свой.
«Он просто думает, что я никуда не денусь», — подумала Зина. От осознания этой простой истины ей вдруг стало очень горько.
Вскоре Борису захотелось немного «освежить» обстановку в квартире, и начать он решил с межкомнатных дверей. Он купил красивые молдинги и, будучи уверенным, что справится за несколько часов, принялся за дело.
Поняв вскоре, что один не справится, Борис позвал на помощь жену. Впрочем, Зина понимала в молдингах еще меньше, чем муж, и он раздраженно выпалил:
— Уйди! Никакой помощи от тебя, только мешаешь!
— Ты же сам меня позвал!
— Я думал, что ты поможешь мне, но у тебя руки-крюки! —рыкнул взвинченный до предела Борис. — Ладно уж, сам справлюсь!
Он еще долго пыхтел и ворчал себе под нос. В конце концов, Борис толкнул ногой ни в чем неповинные листы молдинга и от души выругался.
Когда он снова взялся за работу, расплакался Миша. Муж вдруг дернулся, побагровел и нечаянно испортил одну из панелей. Разъярившись, он с силой ударил по двери и, ушибив руку, заорал:
— Это все ты! Ты и твой пащенок! Вы меня достали! От вас одни проблемы!
Отпустив в адрес жены пару крепких выражений, Борис резко вскочил на ноги и, не помня себя, бросился к колыбельке. Перепуганная Зина преградила ему дорогу, началась потасовка… Борис остановился, только когда жена пригрозила вызвать полицию.
После этого Зина собрала их с сыном вещи и вновь уехала к свекрови. Вечером следующего дня Борис приехал к матери.
К Зине Ирина Павловна его не пустила, тогда он достал из кармана куртки распечатанный снимок двух синяков, которые якобы оставила ему в потасовке Зина. Тряся им, он заявил:
— Она ненормальная! Она набросилась на меня просто так! Она совсем двинулась на ребенке… Который, кстати, не факт, что мой! Я же не знаю, с кем она путалась, пока я на работе!
— Ну и зачем ты мне это показываешь? — холодно отозвалась мать. — И для чего все это говоришь?
— Для того чтобы ты передала ей, что я это так не оставлю. Я не позволю ей так с собой обращаться! Придется ответить сполна!
— Все у тебя? — спросила мать.
Борис не ответил.
— Уходи, — сказала мать, — и чтобы духу твоего здесь больше не было. И не неси чушь, что ребенок не твой. Мне стыдно, что ты мой сын.
Немного придя в себя и заручившись поддержкой Ирины Павловны, Зина подала на развод. После суда она подошла к Борису и негромко сказала:
— Надеюсь, теперь, когда ты избавился от проблем в нашем лице, у тебя все в жизни будет хорошо. И еще надеюсь, что никогда тебя больше не увижу.
Вскоре Зина подала на алименты, Борис попытался было обжаловать их, но у него ничего не вышло.
Чуть позже Зина с сыном уехала в свой город к родителям. С учетом опыта, полученного ею за время брака с Борисом, она поняла — несмотря на важность семьи, не следует жить с человеком, который тебя ни во что не ставит.
