Единственный глаз слезился от ветра, ноги не слушались, вязли в рыхлом снегу. Ане казалось, что она знает, в каком направлении деревня, да и ушла вроде не так далеко, но оглянувшись вдруг ничего не увидела: ни огней, ни дыма, только снежную пелену. Стало страшно. Она посветила фонариком под ноги, попыталась отыскать свои же следы, но поземка быстро заметала их, и понять, с какой стороны она пришла, Аня не могла.
Тело, и без того озябшее на промозглом ветру, пронзило холодом. Умирать Аня не хотела, хотя как ей жить без Игоря тоже не представляла.
-Незабудка моя! – говорил он ласково и гладил ее по щеке. – Самая ненаглядная на свете.
Когда Аня потеряла глаз, мама рыдала несколько дней, причитая, что замуж Аню теперь никто не возьмет. Аня возвращалась из школы, бегала на репетицию к новогодней елке, и пьяный Василий не заметил ее хрупкую фигурку, снес своим трактором, словно бумажную куклу. Когда Аня лежала в больнице, Василий пришел к ней с извинениями, но мать выгнала его, проклиная такими страшными словами, что даже медсестра, ставившая Ане капельницу, побледнела и прижала ладошку к губам.
Больше он к Ане не приходил. Точнее, мать не подпускала: пугала, что насадит его на вилы, если увидит рядом с домом. Деньги на лечение тоже не взяла, сказала, что не нужны Ане его проклятые деньги, ей глаз нужен.
На самом деле деньги пригодились бы, можно было хороший протез купить. А так Аня ходила с маловатым и другого цвета. Но напрасно мама думала, что этот факт отпугнет женихов, напротив: даже те мальчишки, которые Аню раньше не замечали, стали к ней ласковее и добрее. Игорь же вообще стал ее верным рыцарем: провожал до дома после школы, дрался с любым, кто смел хотя бы косо посмотреть на Аню.
Поженились они, правда, только через шесть лет, когда Игорь отслужил в армии и отучился на зоотехника. Жили они тихо и скромно, единственной мечтой их было родить ребенка, но ни одного не получалось выносить больше восьми недель. Мама и тут начала говорить: ну все, бросит тебя муж, кому нужна пустая жена. Но Игорь, хоть и плакал каждый раз, когда Аня приходила бледная, прижимая руки к плоскому животу, пытаясь остановить тупую тянущую боль, никуда уходить не собирался.
-Еще год подождем и возьмем малыша из детского дома, – говорил он.
У Игоря была одна страсть – охота. Он часто ходил в лес, зимой ездил на санях, ставил силки на зайцев. Аня каждый раз волновалась: ей все казалось, что беда с мужем в лесу случиться, как с папкой, которого медведь-шатун разорвал, когда Ане было всего пять лет. Но запрещать не запрещала, любила она его и не могла ради своего спокойствия лишить мужа единственной отдушины.
Вчера он уехал на санях, как обычно. Сказал, что проверит петли и вернется. Забеспокоилась Аня, когда стало темнеть: встала у окна и смотрела на дорогу, прислушивалась, не подъезжает ли Игорь. Время шло, а Игоря все не было, и под ребра Ане словно вонзили стальное лезвие.
Лошадь пришла в девять вечера. Пустая. В санях только его ружье и мешок с зайцем. Аню забило в лихорадке, она долго не могла сообразить, что делать. Потом все же догадалась и побежала к председателю, сбивчиво, захлебываясь слезами, рассказала в чем дело.
Мужики сразу отправились на поиски. Взяли собак, фонари, кто-то петарды достал. Ходили все ночь и утро, Аню с собой не взяли.
-Нечего бабе в лесу делать. Жди дома, печь топи – если найдем, отогревать надо, вон какой мороз!
Всю ночь Аня молилась, чтобы Игоря нашли, заклинала небо, чтобы мороз спал. И небо ее услышало: к утру набежали серые тучи, потеплело, посыпал густой, колкий снег.
В обед мужики вернулись.
-Метель, как бы самим там не застрять, – виновато объяснили они.
Аня упрашивала их продолжить поиски, но каждый находил какую-то отговорку, неловко отводя глаза.
-Если жив, он бы уже сам вышел, – сказал сосед Толик. – Не хотели тебя пугать, но видели след шатуна…
Вспомнился отец и его ясные незабудочные глаза. Хоронили его в закрытом гробу, даже матери не дали посмотреть.
-Миленькие, надо искать его, сердцем чувствую, что жив он! – взмолилась Аня. – Давайте я с вами пойду!
Но метель разошлась не на шутку, и все как один сказали, что нужно дождаться, когда хоть немного успокоится.
Когда все разошлись, Аня посидела на кухне у печки, подложила туда дров побольше, оделась потеплее, взяла фонарь и пошла.
Жаль, что ни разу она не съездила с Игорем в лес, ведь он звал ее. Знала только примерно, в какой стороне он петли ставил, и пошла наугад, надеясь на то, что сердце приведет куда надо.
Когда за спиной треснула ветка, Аня сначала обрадовалась – Игорь! Но тут же появилась и вторая мысль: медведь…
Оборачиваться было страшно. Но тут мелькнул желтый луч света, и Аня радостно вскрикнула, повернулась.
Это был не Игорь. Чужая фигура, невысокая и коренастая, темнела между деревьями.
-Так и подумал, что ты одна пошла! – услышала она хриплый голос.
Мужик шагнул вперед, и Аня смогла рассмотреть его лицо. Это был Василий…
Она отшатнулась, разве что не вскрикнула. Слезы обожгли онемевшие на ветру щеки.
-Нельзя одной в такую метель, – сказа он.
Аня уже приготовилась отвечать, что может даже не уговаривать, не вернется она в деревню без своего мужа, но Василий сказал:
-Пошли, у него петли в той стороне были, да и просека тут, следы от саней еще утром были. Найдем твоего мужа, не реви.
Они двинулись бок о бок, бегая фонарями по сторонам, приглядываясь к любому намеку на лежащего человека. Ветер стих, но снег так и сыпал колючей крупой, набиваясь в глаз и в нос, вызывая удушье, почти панику. Как они найдут Игоря под таким снегом?
-Ты прости меня, – заговорил вдруг Василий. – Мария Александровна меня тогда прогнала, и поделом, не заслужил я вашего прощения. Каждый раз, как вспоминаю тот вечер, в груди давит. Не хотел я, Аня, дурак был. Я ведь с того времени и не пью. Жена ко мне вернулась, сына родила, и будто это все благодаря тебе, но так ведь неправильно получается?
Его глухой голос словно разгонял идущий снег. Аня не смотрела на Василия, ничего не отвечала, но ее единственный глаз зорко обшаривал деревья. И в этот момент она заметила… Холмик, небольшой такой, словно просто сугроб намело, но как-то странно он здесь смотрелся. Посветив фонариком, Аня задала немой вопрос Василию. Он все понял, ринулся вперед, принялся разгребать снег руками. Появилось что-то темное. Аня вскрикнула. Подойти было страшно, ноги не слушались. Василий наклонился над телом, вскинул голову и закричал:
-Дышит! Живой!
Она упала рядом на колени, принялась разгребать снег руками. Игорь был холодный, бледный, и Аня с испугом смотрела на Василия – правда ли живой?
До дома тащили его на руках – как не пытался Василий разбудить Игоря, тот тоже стонал, отбивался от кого-то.
Если бы не снег, дошли бы быстро, но ноги то и дело застревали, приходилось останавливаться, перехватывать тяжелую ношу.
Когда показались огни деревни, Аня выдохнула.
-Сиди здесь, – велел Василий. – Вот тебе ружье, если что, стреляй. Я быстро, сани у кого-нибудь возьму и приеду.
Аня положила голову мужа к себе на колени, отогревала его своим дыханием, уговаривала проснуться. Горячие слезы падали на его лицо, и Аня вытирала их внутренней поверхностью варежки – снаружи та вся была в острых снежных кусочках.
Сани появились быстрее, чем она предполагала. Василий гнал со всей мочи, покрикивал. Игоря погрузили в сено, прикрыли со всех сторон, повезли. Дома сразу раздели, закутали в теплое одеяло, дали горячего сладкого чая. Игорь, наконец, открыл глаза. Смотрел мутно, будто не понимал, где он и кто такой. И только когда встретился взглядом с Аней, улыбнулся слабо:
-Незабудка…
Когда Аня вскинулась, чтобы поблагодарить Василия, его уже и след простыл. Она выскочила на крыльцо, позвала:
-Вася! Спасибо!
Его коренастая фигура темнела за калиткой. Василий обернулся и помогал ей рукой. Аня улыбнулась и помахала в ответ.
