Когда отец ушел из семьи, она долго не могла привыкнуть к мысли, что теперь и ее родители в разводе. Оксане всегда завидовали все подружки, у которых отца или не было, или был воскресный папа, который водил в кино и в Макдональдс, нервно посматривая на часы, потому что дома его ждала другая семья.
У Оксаны был мировой папа, одноклассники обожали приходить к ней на дни рождения: ни один аниматор не устраивал такого веселья, которое устраивал он. А еще папа разрешал Оксане пропускать школу, если она плохо себя чувствовала или хотела поспать. Мама, конечно, ворчала, но папа потом обязательно усаживал Оксану за стол и проходил с ней все пропущенные параграфы. Объяснял он интересно, куда лучше, чем школьные учителя.
Он называл ее своей принцессой и говорил, что никогда ее не бросит. Но обещания не сдержал.
Сначала Оксана звонила ему по малейшему поводу, заставляя приехать к ним, чтобы починить ей ноутбук, который она специально сломала, или проверить, почему не работает духовка, хотя она, конечно, работала. Отец быстро понял, что все эти предлоги надуманны, и перестал приезжать. Наверное, еще и потому, что его новая жена звонила и устраивала истерики. Оксана не могла понять, почему отец это терпит. Но раз ему нравятся истерики: пожалуйста, она ему это устроит. И теперь, если он отказывался приезжать, Оксана принималась названивать ему и рыдать в трубку. Странно, но отец не повелся.
-Ты что, внезапно омладенилась? – сердито спрашивал он.
Уж от кого, от кого, а от него слышать такое было смешно.
Он перестал приезжать и звонил все реже и реже. Оксане было больно. Наверное, даже больнее, чем маме, которая за последний год внезапно из привлекательной женщины средних лет превратилась чуть ли не в пенсионерку: стала носить шерстяные носки, не закрашивала седину и смотрела бесконечные сериалы. По ночам мама плакала, Оксана слышала, потому что и сама подолгу не спала. Но что могут изменить слезы? Ничего, она уже в этом убедилась.
И тогда Оксана решила отомстить отцу. Бросила музыкальную школу за год до выпуска, стала прогуливать уроки, обрезала волосы и выкрасила их в черный цвет, подружилась с самыми отъявленными хулиганами в райне и шаталась с ними по подворотням. Мама плакала, спрашивала, за что ей это все. Папа сказал:
-Перебесится.
Оксана не знала, чем его достать. И все вышло случайно, без какого-либо умысла, как раньше. У них сломался кран в ванной, на этот раз на самом деле. Оксана позвонила отцу. Тот, как всегда в последнее время, нервно захмыкал и сказал, что что-нибудь придумает.
Приехал не он. А его друг, дядя Серёжа. Оксана помнила его с самого детства, тот не пропускал ни одного семейного торжества, пока не сел за денежные махинации. Вышел недавно, с папой они наладили общение, хоть и не в прежнем формате, но у них дядя Серёжа не бывал.
Она его даже не узнала. Раньше он был толстым дядечкой в пиджаке, который не застегивался на животе. Теперь он стал сухим и жилистым, носил обтягивающие футболки, вместо лысины модный ёжик. Он шутил, говорил, что вон какая невеста выросла. Мамы не было, она пошла учиться танцевать танго. Сначала Оксана надеялась, что там мама отхватит крутого мужика, чтобы папа увидел, заревновал и вернулся, но когда маму провожал до дома реально дед, даже с седой бородой и такими же седыми бровями, Оксана закатила глаза и решила, что мама и правда записалась в другую возрастную категорию.
Раз мамы не было, дядю Серёжу развлекала она. Кран он починил, Оксана в благодарность напоила его чаем с ватрушками, которые сама пекла в обед, чтобы творог не пропал. Тот нахваливал и снова говорил, что невеста выросла, жаль, что у него сына нет.
-Жаль, – кокетливо произнесла Оксана. – Если бы он был похож на вас, я бы с ним замутила.
Дядя Серёжа смутился. И Оксане стало смешно.
Она просто решила поиграть. Попросила научить ее водить машину. Дескать, хочет пойти на права сдавать, но сначала нужно потренироваться. Он согласился. Они уезжали за город на пустырь, и он учил ее ездить. Оксана приносила с собой чай в термосе и свежую выпечку. Когда она достала сигаретку, дядя Серёжа сначала возмутился, но потом махнул рукой. Они курили вместе, и эта тайна их сблизила. Оксана дразнила его, а он смущался. Она первой его поцеловала, а он не смог устоять.
Это случилось на светофоре. Пока горел красный, Оксана потянулась к нему и встретилась взглядом с Александрой. Её машина стояла рядом, бок о бок, и огромный живот Александры упирался чуть ли не в руль. Оксана отпрянула от дяди Серёжи, но было поздно: Александра все поняла. И, конечно, доложила отцу.
Тот примчался в тот же вечер. Кричал на маму и спрашивал, как она могла такое допустить. Сказал, что сотрет в порошок дядю Серёжу.
Оксана шагнула вперед и язвительно спросила:
-А что: тебе можно, а ему нельзя?
Отец ударил ее. Наотмашь, так что щека сразу загорелась огнем.
Он утверждал, что ничего не было, пока Александре было семнадцать. Она была репетитором Оксаны, подтягивала ей английский. Отец учил немецкий, это был единственный предмет, с которым он не мог ей помочь.
Дядя Серёжа перестал отвечать на ее звонки. Оксана не расстроилась. Он ей не то, что сильно нравился.
Когда маме кто-то позвонил и долго говорил по телефону, а она только задавала вопросы и охала, Оксана думала, что это кто-то из ее подружек. Но когда мама положила трубку, Оксана услышала ее непривычно высокий голос:
-Она родила мальчика.
-Кто? – не поняла Оксана.
-Александра.
От этого имени Оксану передернуло.
-Мне зачем эта информация?
-Он твой брат.
-Никакой он мне не брат!
Мама вздохнула.
-Она умерла, Ксюша. Это ужасно. Такая молодая… Порок сердца, оказывается, был.
-Кто? – снова не поняла Оксана.
Мама молчала и смотрела на нее уставшими глазами.
А потом отец явился к ним. С этим младенцем, которого еще и назвал её именем. Оксана никак не могла понять: как мама смогла простить его? Пустить в дом с чужим ребенком?
Жить с ними она отказалась. Несколько недель слонялась по подружкам, школу бросила, устроилась официанткой в кафе, сняла комнату у школьной гардеробщицы тети Люси. Мама звонила, плакала, просила вернуться. Отец не звонил. После того как Оксана сказала, что это орущее существо – не ее брат, отец снова ударил ее. И после этого они больше не разговаривали.
Теперь Оксане тридцать. Она управляющая ресторана, недавно вышла замуж, ее дочке два года. Отец внучку не видел, может, мама показывала на фотографии. Но вряд ли он интересовался.
Мама много раз просила ее позвонить отцу.
-Пусть сам звонит, – огрызалась Оксана.
-Он боится, что ты не возьмешь трубку.
-Значит, он трус. А я с такими не общаюсь
Оксана никак не могла его простить. Вспоминала годы, когда она работала круглосуточно, ту темную крошечную комнату, в которой жила три года, а потом еще два в квартире с деревянными окнами, которые приходилось затыкать ватой, но находчивые птички эту вату быстро приспосабливали в свои гнезда. Вспоминала мужчин, на которых тратила лучшие годы, пытаясь найти в них хотя бы каплю любви и поддержки, пока не поняла, что прежде всего нужно самой себя любить и поддерживать. Почему он ни разу не позвонил? Не пришел и не спросил, не нужна ли ей помощь?
Брата она отказывалась видеть. И ее удивляло, что мама называет его сыночек. Но на маму она не сердилась. Ну, или по крайней мере, не так сильно.
Глеб с дочкой поехали в Адлер первыми. Там жила его мама, и они уже четыре года каждое лето навещали ее, даже когда дочка только родилась. Теперь эта двухлетняя егоза вполне справлялась и без Оксаны, и Глеб поехал раньше: он работал в школе, и был свободен уже в начале июля. Оксана, конечно, скучала по ним, но ежедневные звонки по видеосвязи помогали держаться. Она взяла отпуск на две первые недели августа, захватив последние дни июля.
Летать Оксана боялась. Она не могла этого объяснить, просто сил не было сесть на борт. Один раз они купили билеты с бойфрендом, хотели слетать в Турцию, но уже в аэропорту она развернулась и ушла.Он бросил ее, хотя Оксана и возместила ему свою часть путевки.
То, что что-то может случиться с поездом, она представить не могла. Она лежала на верхней полке, и даже не успела понять, что произошло: поезд тряхнуло, загрохотало, она кубарем скатилась с полки, кто-то начал кричать.
Ей повезло, их вагон не перевернулся. Уже потом, когда она увидела перевернутые вагоны, увидела, как люди выбивают окна, чтобы выбраться, ее затрясло. Да, вся нога синяя, на боку огромная гематома, рассекло лоб, но это все нестрашно. Ее могла уже не быть. Любого из них могло уже не быть.
Когда она добралась до телефона, первой мыслью было позвонить Глебу, успокоить его, что все хорошо. Но на секунду Оксана заколебалась. Глебу и дочери она несколько часов сказала, что любит их. А папе… Папе не говорила очень давно. И могла уже не сказать.
Его номер она помнила наизусть. Набрала его дрожащими пальцами. Слушая длинные гудки, нервно облизывала губы, ощущая неприятный металлический привкус.
-Доча? Что случилось?
Его голос был другой, будто бы слабее, глуше. Но все же это был его голос.
-Папа, – выдохнула она. – Папа, я так испугалась! Наш поезд… Он сошел с рельсов. Погоди, не перебивай, со мной все в порядке, просто ударила ногу. Папа, я так соскучилась, папа, Можно, я к вам приеду? Сейчас, Глеб подождет, он поймет, ты знаешь, какой он! Он добрый, и знает все на свете, прямо как и ты. Его любят все дети во дворе, я каждый раз вспоминаю, как ты устраивал мне квесты в детстве, мои друзья их обожали. Помнишь наши квесты? Тогда не было такого слова, и ты называл это поиск клада. Мы тоже устраиваем подобное для дочки, но она еще маленькая, только бегает и смеется. Папа, она так похожа на тебя, это удивительно: такие же голубые глаза, и такие же кудряшки. Хочешь, я привезу ее к вам потом?
Она говорила , а он молчал, она плакала, и он плакал. А потом трубку кто-то отнял, Оксана подумала, что это мама. Но услышала звонкий мальчишечий голос:
-Это Саша, твой брат! Приезжай к нам скорее, а то папа всю квартиру затопит своими слезами.
И Оксана рассмеялась. У ее брата было прекрасное чувство юмора. Прямо как у их папы.
