— Бросаешь старика, как собачонку! — взревел отец, буквально вваливаясь в квартиру. — Совесть у тебя есть или нет?!
— С чего ты так решил, папа?! — справившись с удивлением от внезапного появления разъяренного отца, спросила Елена.
— С того и решил, что ты меня бросаешь!
Сев на стул, отец упер руки в колени, перевел дыхание и продолжил в том же тоне:
— Ты уезжаешь! Думала, я не узнаю? Ха!
Презрительно рассмеявшись, он вперил в младшую дочь тяжелый испепеляющий взгляд, который так пугал ее в детстве. Но сейчас Елена не стушевалась, предложила отцу чай и села напротив него.
— Пап, что случилось? — спросила Елена, когда отец немного успокоился.
— Ничего не случилось, — пробурчал он. — Просто родная дочка бросает меня на произвол судьбы.
— Папа! — закатила глаза Елена. — Ну как это на произвол судьбы, а? Я же еду со своей семьей, а Ира, ее муж и дети остаются здесь! Да мое отсутствие ты даже не заметишь!
— Мы семья? Или нет? — хмуро спросил отец.
— Конечно, семья. Но…
— Значит, мы должны жить все вместе! — тоном, не терпящим возражений, заявил он. — Что же это будет, если все разъезжаться начнут?
— Не все, а только я, — мягко заметила Елена.
— Я тебя никуда не пущу! Лягу вот тут перед порогом, и посмотрим, как ты через меня переступишь! — ухмыльнулся отец.
— Папа, прекрати, — сказала Елена. — Ну зачем ты все драматизируешь? Я не на край света уезжаю, а всего-навсего в другой город.
— Нет, не уезжаешь! — упрямо повторил свое отец.
Елена вздохнула и, выдержав небольшую паузу, начала:
— Так будет лучше для всех нас. Я же все время тебя расстраиваю, папа! Когда я уеду, тебе же самому не придется тратить нервы и время на то, чтобы меня поучать!
Отец опустил голову и молчал, Елена продолжила, и ее голос звучал все увереннее:
— Давай не будем ссориться хотя бы из-за этого? Я уже взрослая, папа… Кроме того, ты же сам говорил, когда вы с тетей двадцать лет назад разъехались, что чем дальше, тем роднее…
— Ага! — взвился отец. — Вот ты и проболталась! От отца родного отказываешься, потому что он тебе глаза раскрывает и правду говорит! Уезжаешь черте куда, чтобы только по своим хотелкам жить!
— В общем, папа, Володе предложили хорошую работу, и отказываться он не намерен, — твердо сказала Елена. — Ну а мы с детьми едем с ним, нравится тебе это или нет.
Отец шумно засопел и нахмурился, Елена ожидала взрыва, но тот заговорил неожиданно тихо:
— Ну я так и знал… Работа мужа тебе дороже родного отца…
Поднявшись с места и не поблагодарив за чай, он направился к двери. Отец обулся и взялся было за дверную ручку, но неожиданно повернулся к шедшей за ним следом дочери и просверлил ее взглядом.
— В общем, так. Если уедешь, я тебя… Я тебя наследства лишу! Вот так!
— Какого еще наследства? — недоуменно нахмурилась Елена.
— А вот узнаешь!
***
Сколько Елена помнила себя, отец никогда не был ею доволен. Впрочем, он не бывал доволен вообще никем. Суровый, деспотичный и упрямый, он требовал, чтобы все члены небольшой семьи жили по его правилам. Немного смягчился он только после ухода из жизни мамы, да и то ненадолго. Впрочем, к этому времени обе его дочери, Елена и Ирина, уже выросли и обзавелись своими семьями.
Несмотря на небольшую разницу в возрасте, сестры не дружили. Елена с детства была спокойной и мягкой, а Ирина — дерзкой и строптивой, и у них не было ничего общего.
Отец жил отдельно, но неподалеку от своей «младшенькой» Елены. Ирина не только обосновалась в другом конце города, но и максимально дистанцировалась от отца. Удачно выйдя замуж и переехав к супругу, она повела себя так, что отец звонил ей не чаще раза в месяц, а виделись они и того реже. Поэтому все «шишки» доставались Елене.
Больше всего отец любил критиковать и поучать дочь. Она выбрала не того мужа, не ту работу, не тот дом и не ту квартиру. И внуков дочь, по мнению непреклонного Александра Ивановича, воспитывала не так, как надо.
Устав спорить с отцом и отстаивать свои границы, Елена выработала тактику: выслушать его и сделать по-своему. Так между ними худо-бедно сохранялся мир, но ровно до того момента, как он узнал о ее отъезде.
Супругу женщины Владимиру действительно предложили хорошее место в городе, который находился в двух часах езды от их Н-ска. Елена работала удаленно, поэтому на семейном совете было решено ехать, причем не откладывая.
Зная тяжелый характер отца, женщина попросила сестру ничего ему не говорить до самого ее отъезда. Однако, судя по тому, что он тут ей устроил, Ира все-таки проболталась…
Хотя Елена и разозлилась на родственницу, выяснять с ней отношения она не собиралась, а вот вопрос наследства невольно заинтересовал ее. Немного подумав, она поняла, что речь идет о трехкомнатной квартире отца и о даче, куда он, несмотря на солидный возраст и постепенно ухудшающееся здоровье, в теплое время года ездил каждые выходные.
У Елены и Владимира была своя квартира, и на отцовское жилье они не претендовали. Что же до дачи, то женщина еще с детства была сыта ею по горло, а вот Ирина в разговоре с сестрой нет-нет, да и поднимала вопрос завещания.
— Как думаешь, что кому он оставит? — спрашивала она.
Елена на это только плечами пожимала.
— Лена совсем ополоумела! — ворчал в трубку Александр Иванович.
— Что она вытворила? — живо поинтересовалась старшая дочь.
— Да совсем уже… — тяжело вздохнув, посетовал отец.
Он хотел было продолжить, но Ирина перебила его:
— Значит, дошли до тебя слухи… — задумчиво и как бы про себя проговорила она.
— О переезде-то? Ну, конечно, дошли! Ты же мне сама и сказала, дурында! — моментально вспылил, как это всегда с ним бывало, Александр Иванович.
— Да не о переезде, — все так же задумчиво и серьезно молвила Ирина.
— А о чем еще?! — раздраженно спросил отец. — Да говори ты уже, хватит тянуть кота за хвост!
Ирина тяжело вздохнула в трубку. Заговорила она не сразу, только после паузы и новой порции отцовского ворчания.
— Обещай, что не воспримешь это близко к сердцу, — попросила она.
— Не восприму, — нетерпеливо сказал отец. — Ну?
— Ой, не знаю, пап… У тебя слабое сердце…
— Слушай… Или ты скажешь мне сейчас, что там Лена учудила, или я положу трубку.
— Хорошо, я скажу. Но ты лучше сядь.
В трубке Ирина услышала, как отец прошаркал по комнате.
— Ну сел. Ты будешь говорить или нет?
— В общем, папа. Ты же в курсе, что ее Вовка юрист?
— Ну?
— Так вот… — Ирина снова сделала небольшую паузу. — Они собираются переоформить дачу на Лену!
— Как… Переоформить? — упавшим голосом спросил отец. — Дача же моя! Я же ни доверенности на нее не оформлял, ни…
— А вот так! — авторитетно заявила старшая дочь. — Володя сам говорил, что лазейку в законе можно найти всегда.
— Да какие еще тебе лазейки?! — завопил Александр Иванович. — Ну я ей… Ну я ему…
Не попрощавшись с Ириной, он положил трубку. Немного повозмущавшись вслух, Александр Иванович хотел было набрать младшую дочь, но вдруг почувствовал резкую боль в груди. Ноги стали ватными, в глазах потемнело, и мужчина понял, что звонить ему сейчас нужно не дочери, а в неотложку…
Врачи прибывшей «Скорой» спешно погрузили Александра Ивановича на носилки и доставили в реанимацию.
***
Через несколько дней состояние Александра Ивановича стабилизировалось, и его перевели в палату, а вечером к нему пришла взволнованная Ирина. Медсестра предупредила, что больной спит, и женщина, поставив на тумбочку пакет с гостинцами, села рядом с ним и принялась ждать.
Вскоре отец пошевелился, приоткрыл глаза и увидел сидящую у его кровати дочь.
— Лена… Леночка… — позвал он слабым голосом.
Ирина неожиданно для самой себя почувствовала легкий укол ревности.
«Даже сейчас, лежа практически на смертном одре, он зовет не меня, а ее», — с горечью подумала она.
Взяв отца за руку, Ирина ласково проговорила:
— Пап, это я, Ира. Как ты?
Отец сфокусировал на ней взгляд:
— Ира? А где Лена?
— А она разве не приходила? — удивилась Ирина.
Отец не ответил, и женщина отвела взгляд в сторону, вздохнула и негромко сказала:
— А я ведь ей сказала, что ты в больнице с сердцем… Ну, может, еще и придет?
Александр Иванович снова закрыл глаза, больше он не проронил ни слова. Ирина, посидев рядом с ним еще минут пять, вышла из палаты и отправилась домой.
***
Елена тем временем и не подозревала о том, что с отцом случилось несчастье. Но на сердце у нее было неспокойно, женщина несколько раз пыталась дозвониться до отца, но тот не брал трубку.
Не на шутку встревожившись, Елена отправилась к нему домой. Как бы она ни стучала и ни кричала, дверь отец не открывал. Зато открылась дверь напротив, и соседка, божий одуванчик, почти сердито спросила:
— Ну и чего ты тут шумишь?
— До папы не могу дозвониться… И достучаться тоже. Вы не знаете, где он? — голос Елены звучал очень взволнованно.
— А ты что, не знаешь, что ли? Твоего папу позавчера еще увезла «Скорая». Сердце…
— В какую больницу его повезли? — побледнев, спросила Елена.
Соседка назвала адрес, и женщина помчалась туда.
***
Войдя в палату, Елена облегченно вздохнула, отец бодрствовал и потягивал из трубочки сок.
— Папа! — бросилась она к нему. — Как тебя угораздило попасть сюда? И почему я узнаю об этом от соседки?
— Как угораздило… — проворчал Александр Иванович, глядя на дочь исподлобья. — Ты и угораздила! Все из-за тебя!
— Пап… Неужели это из-за того, что мы уезжаем?
— Если бы только из-за этого… А вот почему ты не услышала Иру, когда она тебе сообщила, что я в больнице, и приехала только после нее, это тебе лучше знать. Я, между прочим, тебя, а не ее первой ждал…
— Ира мне ничего не говорила, я от соседки твоей узнала, что ты здесь! — воскликнула Елена.
— Как бы то ни было, тебе лучше знать, говорю же, — отозвался отец.
Немного помолчав, он со вздохом добавил:
— До меня дошел слушок, что вы с Вовкой втихаря хотите мою дачу, мою единственную радость у меня забрать.
Елена онемела. Неправильно истолковав выражение ее лица, Александр Иванович резко спросил:
— Ну что молчишь-то?
— Просто думаю, от кого до тебя дошел этот нелепый слушок… — справившись с удивлением, молвила Елена.
— Да что тут думать? — раздраженно спросил отец. — Кто, кроме Ирки, про тебя всю правду скажет отцу?
— А она не сказала, откуда она это взяла? Может, доказательства какие-то у нее есть?
— Доказательства ей подавай… А какой смысл ей врать?
Елена подалась вперед и взяла отца за руку.
— Папа, ты же прекрасно знаешь, что дача мне еще в детстве надоела, а сейчас она мне и даром не нужна! Если ты о выгоде, то у нас с Вовой все есть, и об этом ты тоже прекрасно знаешь! — она покачала головой. — Как ты мог поверить, что я способна на такое?
Александр Иванович закрыл глаза, голова у него шла кругом, он уже не знал, кому верить. Отворачиваясь к стене, он пробурчал:
— Уйди! Мне нужно побыть одному.
Когда дверь за Еленой закрылась, мужчина погрузился в раздумья. Сопоставив все, что он увидел и услышал, Александр Иванович вспомнил, какими сестры были в детстве. Давно ушедшая из жизни жена часто жаловалась ему на Иру.
Она называла ее «подленькой» и нередко уличала старшую дочь в том, что та пыталась обвинить в своих проделках младшую сестру. Дачу Ира, как и Лена, тоже не любила, но, в отличие от сестры, Ирина испытывала нездоровую страсть к деньгам…
— Получается, она что? Оклеветала Лену, чтобы поссорить нас окончательно, завладеть дачей, а потом и моей квартирой? И все продать? — размышлял вслух Александр Иванович.
И тут же сам себе ответил:
— Получается, так…
Придя к такому умозаключению, он поначалу захотел высказать Ирине все, что думает о ней, и прекратить со старшей дочерью всякое общение. Но потом решил поступить иначе.
***
Александр Иванович набрал Ирину и голосом умирающего лебедя заговорил:
— Дочка… Ирочка… Что-то мне совсем худо… Приезжай-ка, дорогая, попрощаемся на всякий случай.
— Лечу, папочка! — воскликнула Ирина. — Держись! Не уходи без меня!
Про себя Александр Иванович отметил, что в голосе старшей дочери совершенно не было тревоги.
Буквально вылетев из подъезда, Ирина завела машину и направилась в больницу. По дороге она заехала к знакомому нотариусу, взяла его с собой и через полчаса вместе с ним влетела в палату отца.
— Папа, как ты? — взволнованно спросила женщина.
— Да получше, спасибо, — улыбнулся отец, и Ирина с удивлением отметила, что он вовсе не выглядит умирающим лебедем. — А кто это с тобой?
— Да… Н-н-нотариус, папа… — совсем стушевавшись, Ирина даже начала заикаться. — Ты же сказал, что тебе совсем п-п-плохо… И по-по-попрощаться…
— А! — всплеснул руками отец. — Чтобы я дачу на тебя оформил с квартирой, пока не помер, да? А Ленку ты оклеветала, чтобы я ее не включил в завещание? Так, доченька? Ну, спасибо, спасибо за такой сервис! А я ведь все никак не мог собраться сам к нему. Видно, не время было… А сейчас, похоже, настал самый подходящий момент.
С этими словами он протянул руку нотариусу, который все это время бесстрастно стоял у двери.
— Давайте знакомиться, товарищ нотариус!
Когда они представились друг другу, специалист сказал, что присутствие Ирины как заинтересованного лица в палате нежелательно.
Выйдя в коридор в растрепанных чувствах, женщина по-старушечьи схватилась за голову. Она даже не услышала, как к ней подошла приехавшая навестить отца сестра.
Коснувшись ее плеча, Елена испуганно спросила:
— Ира… Что с папой?! Он…
— Да что с ним будет… — злобно прорычала Ирина, вперив в сестру взгляд, полный ненависти. — Они с нотариусом выгнали меня из палаты и мутят там с завещанием! Это все ты! Ты виновата!
Оставив растерянную Елену у двери отцовской палаты, она почти бегом скрылась из ее поля зрения. Александр Иванович решил, что в завещании старшую дочь указывать не будет. Однако Ирина об этом еще не знает. Потом сюрприз будет.
